Гость » 06 апр 2011, 15:04
Олимпийскому движению посвящается...
Данный трип происходил примерно через месяц после событий описанных мною в репорте "жизнь насекомых" -
zhizn-nasekomykh-t3943.html
Итак, перенесемся в знаковый для Ордена Ковра август 2008-го года - в то время когда одновременно с Олимпиадой в Китае началась война России с Грузией, в тот август который начался с полного солнечного затмения и в середине которого произошло полное лунное затмение - именно в это время я находился в городе Санкт-Петербург в довольно любопытном состоянии сознания, вызванном тем, что вот уже месяц как я жил совершенно без денег - ходил я пешком, и кормили меня мои товарищи по съемной квартире - а еще угораздило меня получить небольшой ожог глаза во время пристального рассматривания затмения солнца, которое на широте Петергофа, выглядело как ушастый кот или, если угодно, как логотип бэтмена. В моем левом глазу теперь поселилось маленькое пульсирующее солнышко.
Надо было что-то менять в своей жизни - в воздухе пахло какими-то глобальными ковровыми переменами.
И вот я сижу в нете и роюсь на сайте
http://www.yage.org/ - читаю о сальвии о кактусах о грибах - и меня промывает всевозрастающей духовной жаждой. Да да - именно духовной - мне тянет вступит в контакт с духами растений, узнать от них глубочайшие тайны и секреты, мне желается уйти глубоко в джунгли иных реальностей, проникнуть за пределы ограничений ума. А на дворе август и я нахожусь в городе Санкт-Петербург - что означает, что уже можно ехать искать первые волшебные грибы. Уже несколько дней как я начал слышать отчетливый грибной зов - и вот теперь я сижу в нете ( время - около одиннадцати утра ) и думаю ехать ли сейчас за грибами или может быть лучше завтра с самого утра. Я решаю попить чай - и отправляюсь на кухню включить чайник. Я выхожу из комнаты и тут дверь за мной захлопывается и слышится щелк соскочившего запора замка - это сквозняк - и на кухне и в комнате с компом были открыты окна. Вот так-то вот: ключей от замка на дверях комнаты у меня нет (походу этого ключа вообще ни у кого не было - комната никогда не закрывалась снаружи). На лице моем возникает понимающая улыбка - вот оно! проявление духа! Совершенно очевидный знак, что нужно ехать прямо сейчас, прекратив наконец безвольное полоскание в сети.
Теперь нельзя терять ни мгновения - я быстро сооружаю записку на дверь в которой написано: "В ЭТОЙ КОМНАТЕ - НИКОГО НЕТ". Эта записка нужна для того, чтобы мои соседи по комнате не подумали, что я нарочно заперся в комнате и не хочу им открывать. Впрочем, они наверняка могут подумать, что я закрылся в комнате, а потом выпрыгнул из окна (открытое окно хорошо просматривалось сквозь скважину для ключа). Но такая возможность меня даже радовала - ведь я и в самом деле отправляюсь в далекий полет - и неизвестно вернусь ли из него. Так что инсценировка самоубийства была весьма уместна.
Я беру с собой бумажную книгу из серии "Азбука-классика" - Юкио Мисима "Философский дневник маньяка-убийцы, жившего в средние века" - думаю почитать ее немного, если придется долго ждать электричку или же в самой электричке. Засовываю книгу в карман - впервые в своей жизни я отправляюсь за грибами без рюкзака - ведь все мои вещи остались в запертой комнате. Беру с собой еще бутылку воды и блокнот с ручкой. Все удобно вмещается в карманы моих широких разрисованных кабалистическими знаками штанов. Закрываю входную дверь квартиры с помощью вилки ( ключей от квартиры у меня тоже не было ) и отправлюсь в метро до ж/д станции.
Здесь следует написать о странном спокойствии и отрешенности, которые охватили меня. Случай с закрывшейся дверью словно бы поставил меня на дорогу с которой невозможно было свернуть - я не испытывал ни каких-либо сомнений, ни какого-либо страха - хотя и предчувствовал, что я воистину могу не вернутся обратно. Но ведь я хотел этого - хотел какого-то глобального изменения в жизни - все абсолютно правильно - дух ясно дал мне указание куда идти и что сделать.
На станцию я приехал в момент обеденного перерыва в расписании электричек - ждать нужно было около двух часов - в обычном случае я бы страшно расстроился и переварился бы в томлении - однако на сей раз я был спокоен совершенно спокоен - все события были заранее предусмотрены духом и поэтому совершенно необходимы. У меня было время поразмыслить для чего я еду к грибам, что я хочу получить и узнать от них. Я четко сформулировал вопрос - "хочу узнать в чем мое предназначение в этой жизни".
И вот долго ли коротко близко ли далеко, как попадаю я на свои родные грибные поля и холмы. Время уже далеко послеобеденное. Поначалу меня ждет разочарование - на моем излюбленном поле грибов совсем не видно - я перехожу на другое поле где все-таки обнаруживаю заветные грибочки. Меня удивляет их хрупкость - даже не верится, что в этих милых созданьицах содержится столько силы. Результат моей охоты - 52 потрясающих по красоте и свежести гриба. Я решаю съесть их на холме, рядом с небольшой компанией берез.
Я не торопясь съедаю грибы и сажусь в алмазную ассану ваджрассаны для лучшего пищеварения. Тут я чувствую, что мне жарко и я вспотел - одежда начинает стеснять меня. И я раздеваюсь догола. Это необычное ощущение - бродить голым по траве, всем телом ощущая потоки ветра и света. Так я топчусь на холме аки Адам, пока мне не становится прохладно - все-таки короткое северное лето уже кончается. Я вновь одеваюсь и ложусь на живот лицом к земле. Уже появляются первые грибные волны. Я расслабляюсь и меня окутывает приятнейшими ощущениями - словно бы я внутри ласкающего нежного кокона, наполненного удивительными красками и цветами. Сознание становится текучим и начинает калейдоскопически переливаться. Во мне даже появляется мысль: "чего же я так всегда боялся в грибах? это же такое чудо!" Однако вслед за этой мыслью мне приходит другая мысль - что данные эйфорические ощущения, являются лишь первое пренатальной матрицей, описанной Грофом и что за первой матрицей последуют угрожающие вторые и третьи матрицы, которые не проработаны мною до конца. Эта мысль стала триггером возникшей тревоги и первых неприятных ощущений.Я увидел и почувствовал некую пульсирующую зеленую клетку-звезду. Это звезда была словно чем-то отравлена - давным-давно отравлена, еще до моего рождения. Звезду тошнило, и меня начало тошнить вслед за ней - тут я осознал, что все это мои ощущения, которые были у меня, когда я еще не знал ни слов ни мыслей. Ощущения эти были мутными пузырьками - я понял что все это происходит в конце восьмидесятых начале девяностых - я увидел свой первый зеленый горшок - меня кормили невероятной гадостью и меня непрерывно тошнило и проносило. Все было окрашено в поносные цвета и сопровождалось характерным звуком организма, пытающегося что-то выблевать: бэээ!
Я чувствовал обиду на своих родителей на свою бабушку на свою страну (СССР) - но впрочем, потом понял, что они не виноваты, что все они были также отравлены и, что они старались делать все как можно лучше с их точки зрения.
Я поднялся с земли - что-то пошло не так, я запутался в своих видениях - вот оно что! я перестал находить себя как личность - я превращался то в одно то в другое - какое-то время я был своей знакомой девушкой Катей - это было очень хорошее ощущение, но оно сменилось ощущением себя в качестве других личностей - какими-то незнакомыми мужчинами, какими-то ревущими в ужасе гопниками - мне не нравилось то, что со мной происходило - я хотел остановиться, стать наконец собой, найти, черт подери, ту самую точку опоры - но ее не было. Я был передачей в телевизоре и кто-то чуждый переключал меня с одного канала на другой. А я то наивный думал, что это я сижу с пультом управления в руках и сам переключаю каналы реальности. Возможно раньше так и было - но теперь не было кого-либо определенного, который бы всегда оставался неизменным, поддерживая целостность своего существования. Теперь я стал фрагментами, которые тянул неведомо куда некий чудовищный вселенский поток. Я приподнялся и сел обратно в ваджру - и затем я начал видеть, но что я видел я не могу объяснить - это было похоже на пребывание в многомерных фрактальных узорах в картинах Алекса Грея. Но это только приблизительная модель - истина ускользает из сетей нашего синтаксиса. Все эти видения приводили меня в состояние запутанности и непонимания - мне не нужны были они - мне было нужно мое Я - которое могло бы все отструктурировать, что бы понять, что есть что.
Сумерки были на пороге. Нужно было начинать искать выход из полей к станции, чтобы не опоздать на последнею электричку в СПб. Но найти выход из полей в моем состоянии было архисложной задачей. Я клял эти грибы - я даже говорил себе, что больше никогда - что я лучше буду думать о них - но не есть их. Все мне остопиздело, вся моя разобранная жизнь аукалась и била по мне мощнейшим дезориентирующим ударом.
Каждое поле отгораживалось от другого канавой с водой. Каждое поле было одним из участков моего мозга. Я блуждал по полям, созерцая за проекциями своего мозга - здесь было всё: эмоции, воспоминания, мысли, страхи. Канавы стали женскими половыми органами - всякий раз перебираясь через них я проходил сквозь смерть и рождение на свет.
Я крутился в полях, как белка в колесе своих мыслей, своего непрерывного внутреннего диалога. Небо приобрело легкий ультрамариновый оттенок. Песок звезд начинал выступать на теле роскошной красавицы Нуит. Я подумал, что весь мир это непрерывный половой акт между субъектом и всеми теми объектами, которые давят на него своими эманациями и таким образом порождают ребенка восприятия. В телемитской терминологии ( а в тот год восьмой я увлекался учением Телемы)миром была богиня звездного неба Нуит - она была всем. Я был пылающей звездой - Хадитом. Наш союз порождал звездное дитя - Гора, который был тем самым глазом - восприятием окружающего мира.
Солнышко в моем левом глазу приняло форму уникурсальной гексаграммы - это было звездой человека нового эона - звездой младенца Гора.
Небеса вибрировали, первые проступавшие созвездия кружили голову - а я все метался в поисках выхода из полей.
Моя паника ввергла меня во временную петлю. Мне казалось, что я бегу по беговой дорожке на одном и том же месте - сколько бы я не шел вперед, окружающие ландшафты, оставались прежними. Затем последовали превращения в восточных людей. Первой ласточкой как раз и был китайский атлет, тренирующийся на беговой дорожке. Как же выйти из петли? Я остановился. И попробовал сделать несколько шагов вперед, заблокировав внутренний диалог, полностью концентрируясь глазами на идущей мне навстречу земле - и, действительно, я смог таким образом выйти из временной петли и наконец-то подняться на казалось застывший на веки вдалеке холм.
Вслед за этим мне показалось вдруг, что я нахожусь вовсе не на тех полях, куда я приехал собирать грибы, а на других полях, которые находились километров пятнадцать отсюда. Я подумал, что возможно произошла телепортация через червоточины в пространстве, о которых упоминал Эйнштейн. Тогда я решил, что смогу выйти, наконец, на знакомую дорогу если представлю себе, как я выхожу на дорогу - то есть, я наделся телепортировать себя еще раз, но уже осознанно. Однако затея была слишком фантастична - и после некоторых слабых попыток я опять принялся искать выход из полей более традиционными способами.
В это же время я превратился в корейскую женщину-интеллектуалку. На плече у меня висела иллюзорная сумка. Я хоть и была не слишком красивой, но многим нравилась. Сумерки совсем окутали поля – тут я вышел в какое-то распаханное грязевое поле – я был Ван Гогом, который заблудился в лабиринтах галлюциногенных полей – оставалось только покончить с собой из дула ржавого пистолета.
Но все-таки я вышел – сориентировался по звездам. И вот лихорадочно спешу на электричку, превратившись, на сей раз в эмо-подростка, который отчаянно сжимает кулаки и прячется за пеленой звука из своих наушников, подключенных к эмпэтри-плееру. Затем эмо-подросток превратился в стрит-эйджера, который вырезал у себя на руке крест, давая себе обет не курить, не есть грибов, заниматься спортом.
Станцию было найти также сложно, как и выход из полей – уже был вечер и поселение городка сельского типа, также была в поисках, но не станции – а развлечений.
Я спросил у какого-то товарища где станция. Чувак оказался в теме и быстро просек, что я в грибах – я немного поплакался ему о том, как дескать меня круто вынесло. Он проникся сочувствием и отдал мне свою мороженку – но один раз лизнув – я оставил мороженное на обочине – оно было приторно химическое – мои рецепторы были невообразимо чувствительны. На последнею электричку в итоге я опоздал – мне предстояло провести ночь незнамо где - однако, после того, как я сумел выбраться из панических блужданий в полях – меня охватило глубочайшее спокойствие и тяга к непрерывному движению.
Я решил идти пешком в СПб ( около семидесяти километров) – я шел по обочине трассы – со стороны Петербурга несся непрерывный гремящий поток машин, облаченных слепящим светом. Я подумал, что на город была сброшена атомная бомба и все несутся прочь, спасаясь от радиации. Я сложил руки на груди и шел и шел вперед – я был японской улиткой непрерывно ползущей вверх - я был теми бегунами, которые бежали вперед за золотыми медалями где-то в Китае. Я держал книгу Мисиму, как ребенка, прижимая его к груди. Мои мысли закручивались в квантооборазные воронки. Возможно, я и вправду этим утром выпрыгнул из окна – и все то, что я сейчас воспринимаю - это мой полет сквозь нагуаль. Нужно было добраться до города и узнать , что произошло. Однако к этому моменту я уже понял, что все мои прозрения, все мои мысли, все мои кажимости, все мои теории, все мои описания: все это ложь, дикое искажение, проекция ума на реальность – и ничего более! Я вспомнил толтекскую концепцию тоналя и нагуаля. Я попробовал останавливать свои мысли и просто воспринимать то, что я воспринимаю – это было просто, так как после сверхинтенсивного внутреннего диалога наступило безмолвие – я устал вести диалоги, это было слишком энергозатратно. Я часто останавливался и внимательно рассматривал окружающий мир. Однако долго сидеть на полянках внутри леса было холодно, нужно было идти и идти вперед, чтобы не замерзнуть.
В какой-то момент я понял, что особого смысла идти пешком в город нет и, что я быстрее туда доберусь, если вернусь на станцию и подожду первой электрички. Я развернулся и пошел обратно.
Вскоре остановился грузовик и какой-то водила спросил у меня далеко ли до города П. заодно пригласив меня подвезти. Мне, в общем, было все равно – но, я все же решил залезть в грузовик, раз уж есть такая возможность. В кабине играла какая-то индийская песня – водитель был из кавказцев, кажется. Он спросил, что я делаю ночью на обочине – я спокойно ответил, что я просто гуляю и думаю. Мне было совершенно безразлично, что кто-нибудь обо мне мог подумать. Безмолвие охватило мой ум. Я просто наслаждался зрелищем ночной набегающей трассы синхронно с индийскими психоделическими напевами. Я успел довольно далеко уйти от станции - но вот водитель высадил меня, а сам поехал дальше – ему было тяжело, хотелось спать – я пожелал ему удачи, а сам отправился на пустынный ночной вокзал. На лавочке я нашел початую банку Абсентера – мне стало интересно, я попробовал – это было довольно вкусно, я люблю горечь полыни. Итак, я уселся на лавочку и, попивая Абсентер, рассматривал россыпь звезд по всему широкому пространству неба. О, эти августовские ночи! Вдалеке пробегали большие бездомные лохматые псы, куда-то ковыляли весьма сомнительные и потрепанные личности. Но мне все было нипочем – я вытянул ноги, наслаждаясь узорами звездного неба.
И прибыла первая электричка, и сел я в нее – и читал необъяснимого Юкио Мисиму, глубоко-глубоко ныряя в текст. А потом был город Петербург, все еще нерушимый в своей гранитной задумчивости. В квартире нашей все думали, что я прячусь в комнате и не открываю дверь – но вот я появляюсь на пороге и принимаю активное участие в выбивании двери.
Нашел ли я ответ на свой вопрос о предназначении? Да, пожалуй – его можно описать одним единственным словом – саморазвитие. Я понял, что должен создать свой внутренний стержень, ту точку опоры, которая всегда будет со мной в любой шторм и в любой апокалипсис. И стержень этот – осознанное намерение. Намерение жить - бесконечно странствовать и развиваться, подобно той улитке, что никогда не останавливается в своих восхождениях и спусках.
[i]Олимпийскому движению посвящается...[/i]
Данный трип происходил примерно через месяц после событий описанных мною в репорте "жизнь насекомых" - [url=http://ruckp.org/zhizn-nasekomykh-t3943.html]zhizn-nasekomykh-t3943.html[/url]
Итак, перенесемся в знаковый для Ордена Ковра август 2008-го года - в то время когда одновременно с Олимпиадой в Китае началась война России с Грузией, в тот август который начался с полного солнечного затмения и в середине которого произошло полное лунное затмение - именно в это время я находился в городе Санкт-Петербург в довольно любопытном состоянии сознания, вызванном тем, что вот уже месяц как я жил совершенно без денег - ходил я пешком, и кормили меня мои товарищи по съемной квартире - а еще угораздило меня получить небольшой ожог глаза во время пристального рассматривания затмения солнца, которое на широте Петергофа, выглядело как ушастый кот или, если угодно, как логотип бэтмена. В моем левом глазу теперь поселилось маленькое пульсирующее солнышко.
Надо было что-то менять в своей жизни - в воздухе пахло какими-то глобальными ковровыми переменами.
И вот я сижу в нете и роюсь на сайте [url=http://www.yage.org/]http://www.yage.org/[/url] - читаю о сальвии о кактусах о грибах - и меня промывает всевозрастающей духовной жаждой. Да да - именно духовной - мне тянет вступит в контакт с духами растений, узнать от них глубочайшие тайны и секреты, мне желается уйти глубоко в джунгли иных реальностей, проникнуть за пределы ограничений ума. А на дворе август и я нахожусь в городе Санкт-Петербург - что означает, что уже можно ехать искать первые волшебные грибы. Уже несколько дней как я начал слышать отчетливый грибной зов - и вот теперь я сижу в нете ( время - около одиннадцати утра ) и думаю ехать ли сейчас за грибами или может быть лучше завтра с самого утра. Я решаю попить чай - и отправляюсь на кухню включить чайник. Я выхожу из комнаты и тут дверь за мной захлопывается и слышится щелк соскочившего запора замка - это сквозняк - и на кухне и в комнате с компом были открыты окна. Вот так-то вот: ключей от замка на дверях комнаты у меня нет (походу этого ключа вообще ни у кого не было - комната никогда не закрывалась снаружи). На лице моем возникает понимающая улыбка - вот оно! проявление духа! Совершенно очевидный знак, что нужно ехать прямо сейчас, прекратив наконец безвольное полоскание в сети.
Теперь нельзя терять ни мгновения - я быстро сооружаю записку на дверь в которой написано: "В ЭТОЙ КОМНАТЕ - НИКОГО НЕТ". Эта записка нужна для того, чтобы мои соседи по комнате не подумали, что я нарочно заперся в комнате и не хочу им открывать. Впрочем, они наверняка могут подумать, что я закрылся в комнате, а потом выпрыгнул из окна (открытое окно хорошо просматривалось сквозь скважину для ключа). Но такая возможность меня даже радовала - ведь я и в самом деле отправляюсь в далекий полет - и неизвестно вернусь ли из него. Так что инсценировка самоубийства была весьма уместна.
Я беру с собой бумажную книгу из серии "Азбука-классика" - Юкио Мисима "Философский дневник маньяка-убийцы, жившего в средние века" - думаю почитать ее немного, если придется долго ждать электричку или же в самой электричке. Засовываю книгу в карман - впервые в своей жизни я отправляюсь за грибами без рюкзака - ведь все мои вещи остались в запертой комнате. Беру с собой еще бутылку воды и блокнот с ручкой. Все удобно вмещается в карманы моих широких разрисованных кабалистическими знаками штанов. Закрываю входную дверь квартиры с помощью вилки ( ключей от квартиры у меня тоже не было ) и отправлюсь в метро до ж/д станции.
Здесь следует написать о странном спокойствии и отрешенности, которые охватили меня. Случай с закрывшейся дверью словно бы поставил меня на дорогу с которой невозможно было свернуть - я не испытывал ни каких-либо сомнений, ни какого-либо страха - хотя и предчувствовал, что я воистину могу не вернутся обратно. Но ведь я хотел этого - хотел какого-то глобального изменения в жизни - все абсолютно правильно - дух ясно дал мне указание куда идти и что сделать.
На станцию я приехал в момент обеденного перерыва в расписании электричек - ждать нужно было около двух часов - в обычном случае я бы страшно расстроился и переварился бы в томлении - однако на сей раз я был спокоен совершенно спокоен - все события были заранее предусмотрены духом и поэтому совершенно необходимы. У меня было время поразмыслить для чего я еду к грибам, что я хочу получить и узнать от них. Я четко сформулировал вопрос - "хочу узнать в чем мое предназначение в этой жизни".
И вот долго ли коротко близко ли далеко, как попадаю я на свои родные грибные поля и холмы. Время уже далеко послеобеденное. Поначалу меня ждет разочарование - на моем излюбленном поле грибов совсем не видно - я перехожу на другое поле где все-таки обнаруживаю заветные грибочки. Меня удивляет их хрупкость - даже не верится, что в этих милых созданьицах содержится столько силы. Результат моей охоты - 52 потрясающих по красоте и свежести гриба. Я решаю съесть их на холме, рядом с небольшой компанией берез.
Я не торопясь съедаю грибы и сажусь в алмазную ассану ваджрассаны для лучшего пищеварения. Тут я чувствую, что мне жарко и я вспотел - одежда начинает стеснять меня. И я раздеваюсь догола. Это необычное ощущение - бродить голым по траве, всем телом ощущая потоки ветра и света. Так я топчусь на холме аки Адам, пока мне не становится прохладно - все-таки короткое северное лето уже кончается. Я вновь одеваюсь и ложусь на живот лицом к земле. Уже появляются первые грибные волны. Я расслабляюсь и меня окутывает приятнейшими ощущениями - словно бы я внутри ласкающего нежного кокона, наполненного удивительными красками и цветами. Сознание становится текучим и начинает калейдоскопически переливаться. Во мне даже появляется мысль: "чего же я так всегда боялся в грибах? это же такое чудо!" Однако вслед за этой мыслью мне приходит другая мысль - что данные эйфорические ощущения, являются лишь первое пренатальной матрицей, описанной Грофом и что за первой матрицей последуют угрожающие вторые и третьи матрицы, которые не проработаны мною до конца. Эта мысль стала триггером возникшей тревоги и первых неприятных ощущений.Я увидел и почувствовал некую пульсирующую зеленую клетку-звезду. Это звезда была словно чем-то отравлена - давным-давно отравлена, еще до моего рождения. Звезду тошнило, и меня начало тошнить вслед за ней - тут я осознал, что все это мои ощущения, которые были у меня, когда я еще не знал ни слов ни мыслей. Ощущения эти были мутными пузырьками - я понял что все это происходит в конце восьмидесятых начале девяностых - я увидел свой первый зеленый горшок - меня кормили невероятной гадостью и меня непрерывно тошнило и проносило. Все было окрашено в поносные цвета и сопровождалось характерным звуком организма, пытающегося что-то выблевать: бэээ!
Я чувствовал обиду на своих родителей на свою бабушку на свою страну (СССР) - но впрочем, потом понял, что они не виноваты, что все они были также отравлены и, что они старались делать все как можно лучше с их точки зрения.
Я поднялся с земли - что-то пошло не так, я запутался в своих видениях - вот оно что! я перестал находить себя как личность - я превращался то в одно то в другое - какое-то время я был своей знакомой девушкой Катей - это было очень хорошее ощущение, но оно сменилось ощущением себя в качестве других личностей - какими-то незнакомыми мужчинами, какими-то ревущими в ужасе гопниками - мне не нравилось то, что со мной происходило - я хотел остановиться, стать наконец собой, найти, черт подери, ту самую точку опоры - но ее не было. Я был передачей в телевизоре и кто-то чуждый переключал меня с одного канала на другой. А я то наивный думал, что это я сижу с пультом управления в руках и сам переключаю каналы реальности. Возможно раньше так и было - но теперь не было кого-либо определенного, который бы всегда оставался неизменным, поддерживая целостность своего существования. Теперь я стал фрагментами, которые тянул неведомо куда некий чудовищный вселенский поток. Я приподнялся и сел обратно в ваджру - и затем я начал видеть, но что я видел я не могу объяснить - это было похоже на пребывание в многомерных фрактальных узорах в картинах Алекса Грея. Но это только приблизительная модель - истина ускользает из сетей нашего синтаксиса. Все эти видения приводили меня в состояние запутанности и непонимания - мне не нужны были они - мне было нужно мое Я - которое могло бы все отструктурировать, что бы понять, что есть что.
Сумерки были на пороге. Нужно было начинать искать выход из полей к станции, чтобы не опоздать на последнею электричку в СПб. Но найти выход из полей в моем состоянии было архисложной задачей. Я клял эти грибы - я даже говорил себе, что больше никогда - что я лучше буду думать о них - но не есть их. Все мне остопиздело, вся моя разобранная жизнь аукалась и била по мне мощнейшим дезориентирующим ударом.
Каждое поле отгораживалось от другого канавой с водой. Каждое поле было одним из участков моего мозга. Я блуждал по полям, созерцая за проекциями своего мозга - здесь было всё: эмоции, воспоминания, мысли, страхи. Канавы стали женскими половыми органами - всякий раз перебираясь через них я проходил сквозь смерть и рождение на свет.
Я крутился в полях, как белка в колесе своих мыслей, своего непрерывного внутреннего диалога. Небо приобрело легкий ультрамариновый оттенок. Песок звезд начинал выступать на теле роскошной красавицы Нуит. Я подумал, что весь мир это непрерывный половой акт между субъектом и всеми теми объектами, которые давят на него своими эманациями и таким образом порождают ребенка восприятия. В телемитской терминологии ( а в тот год восьмой я увлекался учением Телемы)миром была богиня звездного неба Нуит - она была всем. Я был пылающей звездой - Хадитом. Наш союз порождал звездное дитя - Гора, который был тем самым глазом - восприятием окружающего мира.
Солнышко в моем левом глазу приняло форму уникурсальной гексаграммы - это было звездой человека нового эона - звездой младенца Гора.
Небеса вибрировали, первые проступавшие созвездия кружили голову - а я все метался в поисках выхода из полей.
Моя паника ввергла меня во временную петлю. Мне казалось, что я бегу по беговой дорожке на одном и том же месте - сколько бы я не шел вперед, окружающие ландшафты, оставались прежними. Затем последовали превращения в восточных людей. Первой ласточкой как раз и был китайский атлет, тренирующийся на беговой дорожке. Как же выйти из петли? Я остановился. И попробовал сделать несколько шагов вперед, заблокировав внутренний диалог, полностью концентрируясь глазами на идущей мне навстречу земле - и, действительно, я смог таким образом выйти из временной петли и наконец-то подняться на казалось застывший на веки вдалеке холм.
Вслед за этим мне показалось вдруг, что я нахожусь вовсе не на тех полях, куда я приехал собирать грибы, а на других полях, которые находились километров пятнадцать отсюда. Я подумал, что возможно произошла телепортация через червоточины в пространстве, о которых упоминал Эйнштейн. Тогда я решил, что смогу выйти, наконец, на знакомую дорогу если представлю себе, как я выхожу на дорогу - то есть, я наделся телепортировать себя еще раз, но уже осознанно. Однако затея была слишком фантастична - и после некоторых слабых попыток я опять принялся искать выход из полей более традиционными способами.
В это же время я превратился в корейскую женщину-интеллектуалку. На плече у меня висела иллюзорная сумка. Я хоть и была не слишком красивой, но многим нравилась. Сумерки совсем окутали поля – тут я вышел в какое-то распаханное грязевое поле – я был Ван Гогом, который заблудился в лабиринтах галлюциногенных полей – оставалось только покончить с собой из дула ржавого пистолета.
Но все-таки я вышел – сориентировался по звездам. И вот лихорадочно спешу на электричку, превратившись, на сей раз в эмо-подростка, который отчаянно сжимает кулаки и прячется за пеленой звука из своих наушников, подключенных к эмпэтри-плееру. Затем эмо-подросток превратился в стрит-эйджера, который вырезал у себя на руке крест, давая себе обет не курить, не есть грибов, заниматься спортом.
Станцию было найти также сложно, как и выход из полей – уже был вечер и поселение городка сельского типа, также была в поисках, но не станции – а развлечений.
Я спросил у какого-то товарища где станция. Чувак оказался в теме и быстро просек, что я в грибах – я немного поплакался ему о том, как дескать меня круто вынесло. Он проникся сочувствием и отдал мне свою мороженку – но один раз лизнув – я оставил мороженное на обочине – оно было приторно химическое – мои рецепторы были невообразимо чувствительны. На последнею электричку в итоге я опоздал – мне предстояло провести ночь незнамо где - однако, после того, как я сумел выбраться из панических блужданий в полях – меня охватило глубочайшее спокойствие и тяга к непрерывному движению.
Я решил идти пешком в СПб ( около семидесяти километров) – я шел по обочине трассы – со стороны Петербурга несся непрерывный гремящий поток машин, облаченных слепящим светом. Я подумал, что на город была сброшена атомная бомба и все несутся прочь, спасаясь от радиации. Я сложил руки на груди и шел и шел вперед – я был японской улиткой непрерывно ползущей вверх - я был теми бегунами, которые бежали вперед за золотыми медалями где-то в Китае. Я держал книгу Мисиму, как ребенка, прижимая его к груди. Мои мысли закручивались в квантооборазные воронки. Возможно, я и вправду этим утром выпрыгнул из окна – и все то, что я сейчас воспринимаю - это мой полет сквозь нагуаль. Нужно было добраться до города и узнать , что произошло. Однако к этому моменту я уже понял, что все мои прозрения, все мои мысли, все мои кажимости, все мои теории, все мои описания: все это ложь, дикое искажение, проекция ума на реальность – и ничего более! Я вспомнил толтекскую концепцию тоналя и нагуаля. Я попробовал останавливать свои мысли и просто воспринимать то, что я воспринимаю – это было просто, так как после сверхинтенсивного внутреннего диалога наступило безмолвие – я устал вести диалоги, это было слишком энергозатратно. Я часто останавливался и внимательно рассматривал окружающий мир. Однако долго сидеть на полянках внутри леса было холодно, нужно было идти и идти вперед, чтобы не замерзнуть.
В какой-то момент я понял, что особого смысла идти пешком в город нет и, что я быстрее туда доберусь, если вернусь на станцию и подожду первой электрички. Я развернулся и пошел обратно.
Вскоре остановился грузовик и какой-то водила спросил у меня далеко ли до города П. заодно пригласив меня подвезти. Мне, в общем, было все равно – но, я все же решил залезть в грузовик, раз уж есть такая возможность. В кабине играла какая-то индийская песня – водитель был из кавказцев, кажется. Он спросил, что я делаю ночью на обочине – я спокойно ответил, что я просто гуляю и думаю. Мне было совершенно безразлично, что кто-нибудь обо мне мог подумать. Безмолвие охватило мой ум. Я просто наслаждался зрелищем ночной набегающей трассы синхронно с индийскими психоделическими напевами. Я успел довольно далеко уйти от станции - но вот водитель высадил меня, а сам поехал дальше – ему было тяжело, хотелось спать – я пожелал ему удачи, а сам отправился на пустынный ночной вокзал. На лавочке я нашел початую банку Абсентера – мне стало интересно, я попробовал – это было довольно вкусно, я люблю горечь полыни. Итак, я уселся на лавочку и, попивая Абсентер, рассматривал россыпь звезд по всему широкому пространству неба. О, эти августовские ночи! Вдалеке пробегали большие бездомные лохматые псы, куда-то ковыляли весьма сомнительные и потрепанные личности. Но мне все было нипочем – я вытянул ноги, наслаждаясь узорами звездного неба.
И прибыла первая электричка, и сел я в нее – и читал необъяснимого Юкио Мисиму, глубоко-глубоко ныряя в текст. А потом был город Петербург, все еще нерушимый в своей гранитной задумчивости. В квартире нашей все думали, что я прячусь в комнате и не открываю дверь – но вот я появляюсь на пороге и принимаю активное участие в выбивании двери.
Нашел ли я ответ на свой вопрос о предназначении? Да, пожалуй – его можно описать одним единственным словом – саморазвитие. Я понял, что должен создать свой внутренний стержень, ту точку опоры, которая всегда будет со мной в любой шторм и в любой апокалипсис. И стержень этот – осознанное намерение. Намерение жить - бесконечно странствовать и развиваться, подобно той улитке, что никогда не останавливается в своих восхождениях и спусках.
