О. Синько Ответ в теме "размышления о гендерных различиях в магии".

[Skadi]

С почетом встретил Асгард гостей из Ванахейма. Да каких там гостей? Полноправных асгардцев, равных асам (как хотелось думать самим асам). Семья Ньорда, великого и древнего вана – бога морского мира, бога морской удачи, бога вселенской стихии Хаоса, упорядоченного силой воли божества. Красавец сын и красавица дочь сопровождали его – Фрейр и Фрея, золотоволосые, источающие плодородную силу, влекущие и заражающие силой жить… Именно этого и не хватало асам, воинам и строителям, демиургам девяти миров и воителям сил злобных турсов. Один не сожалел по поводу произошедшего обмена – Мимир не только умен, но и хитер, найдет способ вернуться. А его молчаливый напарник создаст у ванов такое настроение, что они сами захотят от него избавиться. А со своими гостями асы так не поступят – слишком велика их ценность для, в общем-то, не слишком живого Асгарда.

Один даже не представлял – какая ценность.

Начало жизни ванов в Асгарде было развеселым. Ньорд вел себя весьма степенно, разве что периодически асам казалось, что он двоится, и рядом с ним чудилась женская фигура… А вот братец с сестрой давали шороху всему Асгарду. Их непосредственное поведение шокировало не слишком-то степенных асов – горячие взаимные поцелуи детей Ньорда и однозначные позы ставили под сомнение их родство. С другой стороны, Ньорд на это не обращал внимания… «Может у ванов всегда так?» – думали асы, с завистью поглядывая на „незакомплексованную“ парочку божеств плодородия. Но настоящее потрясение ждало впереди…

В нужный час и день Один решил снова сходить в Ясень – нужно было получить кое-какие ответы. Все с сочувствием смотрели на Всеотца, шлифующего острие Гунгнира и вычищающего от кусочков коры площадку на теле Ясеня. Все напутствовали Одина добрым словом, и каждый про себя радовался – «как хорошо, что тогда, на первый новый год нового мира, сделанного из тела Имира, жребий пал не на меня, а на Него…» Славная была „елка“, но кто ж знал, что Игг повисит да и вернется с Ясеня, да и вернется уже Одином-Вождём и Отцом.

– Что делает Великий? – поинтересовалась Фрея, поглаживая одну из своих черных, скорее всего, кошек. Сейчас э-э-э… кошка и выглядела как нормальная кошка. Но все помнили тот Черный Ужас, в который превратилось „Это“ во время битвы Асов и Ванов…

– Великий готовится пойти в Ясень и посетить Девять Миров! – объяснили богине из провинции.

– А копье для понту? – искренне спросила богиня женской сути.

– Копье для себя – не обиделись Асы (самим до сих пор жутковато было от этого цирка и номера «воткни в себя поглубже»)…

И когда Один, собравшись с духом, твердо прислонился спиной к дереву и с выдохом вогнал себе в грудь копье (кровь брызнула вокруг, тело дернулось в агонии) и завис на нем, тяжело дыша, Фрея сказала:

– Что-то у вас, мужиков все так сложно и болезненно! А копье все равно для понту… – и это последнее что запомнил Он, прежде чем сознание влилось в Ясень. И когда он оказался на перекрестке миров – Фрея во всем своем природном великолепии (на перекрестке только оно и оставалось из облачений) уже была там.

– Как?! Без копья и Ясеня! Без крови и смерти! – возмутился Один.

– Один, остынь! Есть и кровь каждый месяц, и Ясень внутри меня и копье – пока что брата. Хочешь поучиться? Копье у тебя, как я посмотрю, подойдет для путешествия.

И Один согласился, потирая рану на груди и прикрывая „поднятое копье“.

Так людям был открыт Сейт или Сейд – древнее женское искусство осознанного путешествия по мирам Иггдрасиля, путешествие более легкое, чем мужское, но имеющее свои платы.